Академик Валерий Черешнев: : РАН в результате реформы утратила самоуправление
26.03.2015
Российская академия наук фактически утратила самоуправление в результате проведенной полтора года назад реформы, поскольку основные рычаги управления перешли к Федеральному агентству научных организаций (ФАНО). Такое мнение высказал сегодня председатель комитета Госдумы по науке и наукоемким технологиям Валерий Черешнев ("Справедливая Россия"), комментируя результаты принятия депутатами резонансного закона о реформе РАН.
"ФАНО, когда по закону не имеет права ни в чем участвовать, сегодня, имея деньги, рычаги управления, начинает руководить наукой и структуризировать науку", - утверждает Черешнев.
"Получается, что Академия наук потеряла главное свое достояние - самоуправление, потому что процесс управления смещается в сторону имущества", - отметил глава профильного комитета Госдумы.
Принятым в 2013 году законом определяются основные полномочия РАН, а также устанавливается порядок управления и финансового обеспечения деятельности. Оговаривается, что Академия является государственным бюджетным учреждением, а функции учредителя и собственника федерального имущества РАН исполняет правительство РФ.
Финансирование науки - больной вопрос. Денег нужно больше. Но, сколько ни говори «халва», во рту слаще не станет. Законопроект, цель которого привлечь частные инвестиции с помощью совершенствования механизмов работы научных фондов, вызвал бурную полемику среди депутатов Государственной Думы. Документ принят в первом чтении, несмотря на протесты критиков концепции проекта закона. Сторонники, а их большинство, уверены, что от введения новых правовых норм, позволяющих создавать фонды за счёт средств субъектов Федерации и частных вложений, российская наука только выиграет.
Эврика в сжатые сроки
Сейчас деньги из государственного бюджета поступают в крупные федеральные фонды, а затем распределяются между научными организациями на конкурсной основе, что помогает учёным получить дополнительные средства из бюджета, например на осуществление какого-либо проекта.
«Грантовая система для фундаментальных исследований годится. Но, есть одно «но». Сейчас стоит задача сосредоточить финансовые ресурсы на прорывных технологиях. В прикладных исследованиях это правильно. А для фундаментальных — вот как? — вопрошает председатель Комитета Государственной Думы по науке и наукоёмким технологиям Валерий Черешнев. — В какой именно области науки будет сделано открытие через пять лет? Как угадать?»
Невозможно получить грант на внезапное озарение. «Нельзя приказать учёному открыть завтра новую элементарную частицу, — говорит заместитель президента Российской академии наук Владимир Иванов.¬ — Может быть, он её откроет завтра, может, через год, а может, никогда. Что такое фундаментальная наука вообще? Это получение новых знаний. В каких областях? Во всех. Все учебники — результат фундаментальных исследований. Если говорить об окупаемости, то фундаментальная наука окупила себя на период всего последующего существования человечества. Мы пользуемся электричеством и не задумываемся, что это результат фундаментальных исследований».
По мнению Валерия Черешнева, гранты хороши как дополнительное финансирование. «Научные институты получают минимальное базовое финансирование: 15 процентов идёт на оплату электроэнергии, водоснабжения, остальное — на зарплаты. А на реактивы и мышей денег нет, — поясняет он. — Где деньги взять? Сами ищите? Вот эти средства учёные и получают из фондов в виде грантов. У нас есть гранты в 500-700 миллионов. Но их всего 16. Всем не достанется. Поэтому я считаю, что нужно увеличить базовое финансирование».
Вложу, но сколько заработаю?
По словам председателя Комитета Государственной Думы по науке и наукоёмким технологиям Валерия Черешнева, бизнес не особенно стремится вкладываться в науку вообще и в фундаментальные исследования в частности. В России 80-85 процентов средств на это даёт государство и только 10-15 — бизнес.
Предприниматели хотят получить быстрый результат, а если понимают, что требуются годы исследований и привлечение учёных из смежных областей науки, то охладевают к проекту. В лучшем случае крупный бизнес создаёт корпоративную науку, то есть финансирует только те прикладные исследования, которые можно внедрить на своём производстве для получения скорейшей прибыли.
«Но если взять любое высокотехнологичное изделие, то фундаментальные исследования — это один процент от его себестоимости, 10 — прикладные исследования, а остальное — затраты на производство, — производит простейший математический расчёт Владимир Иванов. — Жалеть денег на фундаментальные исследования нельзя».
И вроде все это понимают, но тратиться не хотят. «Наши бизнесмены не уверены в своём будущем, — говорит Валерий Черешнев. — 1998 год — дефолт, и все погорели. Зачем вкладывать в разработку новой технологии, которая окупится через 10-20 лет, если неизвестно, что будет завтра? Заработаем сегодня всё, что можно, и положим в швейцарский банк под три процента. Мало, да надёжно».
По мнению депутатов профильного комитета, подстегнуть бизнесменов инвестировать в науку могли бы существенные налоговые льготы. Это, конечно, хуже, чем осознанное понимание, что и ты внёс свою небольшую лепту в научный прогресс. Кстати, подобный механизм успешно работает во многих странах.
Скромность не украшает
Старое оборудование — это ещё одна проблема для наших учёных. Поэтому законопроект предлагает разрешить направлять средства научных фондов на создание центров коллективного пользования. Пусть и по очереди, но научные сотрудники получат возможность работать с уникальным оборудованием.
Законопроект также предлагает установить единые правила для всех фондов — и государственных, и частных. Их деятельность должна быть предельно открыта и прозрачна, а вся информация о том, куда потрачены деньги, размещаться в открытом доступе.
Проблема непрозрачности средств, увы, существует. Как и принцип отбора достойных грантополучателей. Были случаи, когда учёные не выигрывали конкурс только потому, что на вопрос «ваша организация — лучшая в мире или на уровне мировых?» выбирали второй ответ, теряли балл и лишались гранта.
Сторонники законопроекта предлагают рискнуть и создать условия для того, чтобы развивались научные фонды, в том числе частные, а критики предлагают семь раз отмерить и детально проработать документ.
Проект закона, регулирующий работу научных фондов, разработан Министерством образования и науки в рамках исполнения майских указов президента от 2012 года. Авторы документа предлагают разрешить создавать научные фонды в регионах. Тут же возникает первый резонный вопрос: откуда в региональных бюджетах возьмутся лишние деньги на науку? Вся надежда на то, что богатые граждане вложат свои. Законопроект предполагает участие частного капитала в финансировании науки.
http://www.spravedlivo.ru/5_68035.html